облако тэгов
Сразу же хотелось бы предупредить читателя, что рецензируемая работа не цельное законченное произведение по типу монографии, а сборник статей, как опубликованных, так и нет, а также предисловий к литературным изданиям, которые создал С.Переслегин в течение пятнадцати лет. Данный книжный жанр интегрирует мысли автора в лонгитюдном протяжении. Однако данный труд воспринимается отнюдь не эклектично, благодаря идее, которая красной нитью проходит через все его работы – это идея о вариативности реальности.
Во вступлении к книге, которая носит название “Возвращение к звездам” (реминисценция к творчеству Э. Гамильтона), автор выбрал довольно нетривиальный подход к изложению материала – это письма из прошлого в будущее и, что еще более неестественно (в обыденном смысле), из будущего в прошлое. Данный прием как форма инсталлируется в содержание, которое, в свою очередь, отражает основную идею – текучесть реальности. Реальность, как понимает ее автор, — это набор информационных штампов, инициирующих ее восприятие в зависимости от контекста. То есть, нет объективной реальности, но есть, по мнению автора, “текущая реальность”. Аргументация С. Переслегина на редкость убедительна, например, историк, анализируя прошлое для создания объективной картины, должен использовать как официальные, так и личные (бытовые) документы однако тут возникает полный диссонанс в пролегоменах, на которых основываются его выводы. Официальные источники докладывают об уничтожении более 3000 установок “Фердинанд”, но историк превосходно знает, что их было создано всего 120. Действует и обратная тенденция – восхваляя немецкого асса сбившего 325 самолетов – по личному, ничем не подтвержденному заявлению летчика, историк забывает, что у советских летчиков самолет считался сбитым только если он был сбит на нашей территории и только при подтверждении сторонних лиц, наблюдавших данное событие. Далее, возьмем пример из нашей действительности, бывший советский экономист, приписывавший дополнительные нули в отчетности для выполнения плана, сегодня восторгается отчетом действующего президента, вся фабула которого вписывается в избитую сентенцию “жить стало лучше, жить стало веселее”. Естественно возникает вопрос, если даже для многофакторного анализа история является предположительным коррелятом, основанном на высказываниях либо заинтересованных, либо не вполне релевантных субъектов, то почему бы не рассматривать ее в рамках вероятностного (кстати, господствующего в современной физике) подхода? Затем автор, выдвигая гипотезу о вероятностной истории, переходит к идее о “текущей реальности”. Доказательная база “текучести” очень обширна, но можно выделить один аргумент, который действительно не тривиален. Суть его заключается в том, что не только человек формируется реальностью (и диалектично формирует ее – своими действиями), а само «я» человека, его убеждения и память находятся в зависимости от того пласта бытия, в котором он пребывает. Автор приводит пример встречи со своими однокурсниками, которые не только отрицают взгляды двадцатилетней давности, но даже не помнят их. Реальность, в которой они существуют, не подразумевает собой ту, в которой они были, и ведь действительно, для историка они жили в разных социально-экономических формациях, но сами они стали жителями как бы параллельных Вселенных, без перерыва непрерывности, что позволяет автору сделать вывод об абсолютной субъективности бытия и признать объективным лишь одно – информационное поле формирующее все и вся.
Первая и вторая часть книги посвящена исследованию отражения “возможной” реальности в творчестве А. и Б. Стругацких. Чтобы адекватно описать контекст и вписать в них идеи С. Переслегина, необходимо создать как минимум совокупность текстов, не уступающих по объему творчеству АБС, что, естественно, нам не под силу, поэтому ограничимся описанием методологического конструкта, который, как нам кажется, является инновационным при решении данной проблематики. С.Переслегин подошел к анализу творчества Стругацких ретроспективно (курсив мой), то есть рассматривал их творчество как исторические романы, написанные на реальной основе задолго до его рождения. Данный подход позволил ему выявить целый ряд закономерностей, отсутствующих в текущей (т.е. нашей) реальности, главной из которых он считал отказ от информационной цивилизации в пользу энергетической. Текущая реальность отплатила за это отказом от Большого космоса в пользу виртуальных технологий. В целом эти разделы книги является подарком для всех почитателей таланта АБС, так как они сочетают в себе философский анализ (чего только стоит интерпретация принципа неубывания социальной энтропии), а стиль изложения изобилует неологизмами и топонимами из Вселенной Стругацких.
В третьей части книги проводится идея о том, что редуцирование космической программы (имеется в виду сворачивание лунной программы “Аполлон”) привело к гносеологической диссипации человечества. Отказ от Космоса, как неограниченного океана непознанного, возвращает нас в колыбель Э.Циолковского, где мы обречены видеть только Землю. Выдвигаются доводы о том, что, только сталкиваясь с неизведанным (прослеживается связь с размышлениями С.Лема в «Солярисе»), человечество может продуцировать новое, в противном случае оно скатывается в постмодернистическое перекопированние и реморфинг.
Последняя часть книги посвящена анализу творчества И.Ефремова с позиций вероятностной истории в сопряжении полученных данных с современной ситуацией и возможными альтернативами ее развития. Автор считает, что именно в творчестве И.Ефремова мы имеем классический пример доказательства существования позитивного неэнтропийного будущего. Однако это будущее не западной, в терминологии автора “быстрой”, цивилизации, а нетрадиционная версия восточной дао ориентированной конструкции. Ее особенность — это преобладание духовного над материальным, подразумевающее низкий уровень потребления и предельная устремленность на познания, когда уровень риска в 60% считается нормальной ценой за знание. Кстати, уровень риска во Вторую мировую войну был равен приблизительно 34%. Естественно это не характерно для нашей системы ценностей, но, как отмечает С.Переслегин, последствия развития западного общества намного инфернальней.
В конце хотелось бы сказать что, в данном сочинении детально и с разных сторон исследуется перспективное, с нашей точки зрения, но, к сожалению, еще не институализированное направление о вариативной реальности. Бесспорно, одним из главных преимуществ данной книги является использование автором метода кросснаучной аргументации. При данном подходе, для доказательства выдвигаемых положений, используются факты из корпуса сугубо абстрактно-теоретических дисциплин – высшая алгебра, топология, из арсенала естественнонаучных – ядерная физика, химия, из разряда гуманитарных – история, лингвистика, etc. Прослеживание и нахождение связей в различных аспектах бытия должно доставить истинное наслаждение интеллектуальному читателю, а у менее искушенного значительно обогатит его багаж знаний о действительности.
Однако хотелось бы отметить некоторые спорные моменты в рецензируемой работе. Для начала хочется не согласиться с введенным автором имплицитным доказательством существования Бога. По его мнению, если историчны существовавшие Герои – представители гомеровского и гильгамешевского эпоса, то должны существовать и сверхъестественные существа, описываемые с ними. Импликативная конструкция “Если снег черный, то уголь белый” логически верна, но, к сожалению, не имеет отношения к действительности.
Еще одним спорным моментом является следующее: рассматривая пути выхода России из системного кризиса, автор предполагает связать их с возрождением родовой аристократии. То есть, талантливый неофит из глубинки, а-ля Ломоносов, по утверждению С.Переслегина, должен после поступления в престижный вуз проработать за хлеб и жилье в династических архивах, чтобы убедиться в том, что ему не хватит силенок при равных знаниях сражаться с неравным социальным статусом, с аристократией в пятом поколении.
Впрочем, указанные недостатки ни в коем случае не должны отвращать читателя от бесспорно неординарного произведения С.Переслегина, которое просто блещет фантазией, эрудицией, распаковкой смыслов и, очевидно, придаст дискуссиям по поднятым в нем вопросах, новые импульсы и ориентиры.